Застары́нне — вёска ў Баранавіцкім раёне Брэсцкай вобласці. Уваходзіць у склад Пачапаўскага сельсавета. Размешчаны за 40 км на паўночны захад ад Баранавіч, за 12 км ад чыгуначнай станцыі Міцкевічы.
Проезжая по просёлочной дороге из Козлович в Городище, можно обратить внимание на высокий холм на окраине деревни Застаринье. С дороги к вершине холма ведут ступеньки бетонной лестницы. «Знать, не простой холм». Любой местный житель вам объяснит: – А это – мемориал жителям сожжённой карателями деревни Застаринье и погибшим партизанам. 2-го мая 1943 г. в огне и под пулями карателей погибло 382 человека, в том числе 70 детей в возрасте до десяти лет. От пожара сгорела вся деревня – 96 дворов. Холм этот называют «Стрёма». Да это же ещё одна Хатынь! В известной всему миру белорусской деревне Хатынь (под Минском) карателями было сожжено 149 человек, в том числе 75 детей, и 26 дворов. И как много этих «хатыней» в нашей родной Беларуси!
2-го мая 1943-го года. Партизан в Застаринье нет. Нет и той немецкой колонны. К деревне подходит полицейский батальон, точнее, 57-й украинский полицейский батальон – каратели, из Городища. Батальон окружает деревню, сгоняет всех жителей в хаты… Приведу свидетельство случайно уцелевшей Кати Рулько, ей тогда было семь: «Большинство людей безрассудно верили в жалость незваных гостей и до последнего не хотели покидать родные хаты. Когда трое вооруженных автоматами человек вошли в нашу, крайнюю, хату, мать и отец даже не прятались, а лишь отыскали укромные места для нас, троих бывших в доме детей. Сразу с порога каратели выстрелили в отца, затем в мать, разыскали и убили двоих детей, проглядев лишь меня, дрожавшую под лавкой. Сквозь окно я слышала, как во дворе они говорили по-русски, дескать, нужно вернуться в хату и еще раз всё перепроверить и забрать ценности. Я выскочила через окно с другой стороны дома и устремилась за соседскую хату, где в яме для терки и сушки льна уже прятались соседи. Каратели по очереди обходили дома и, забирая скотину, убивали людей и поджигали дома. Как назло, вплотную к яме подошел упитанный кабанчик и, как ни прогоняли его, уходить не желал. Каратели углядели его, и один из них зашагал к добыче. Люди вжали головы в землю, когда у кромки ямы возвысился солдат со «шмайссером». Одна старуха начала голосить, чтобы сжалился хоть над малыми детьми. Солдат приказал отдать все, что у нее есть. Та встала, пошла в свою хату и отдала ему корзину яиц. Солдат вернулся к яме вместе с ней и сказал: «Как знаете – так и спасайтесь» – и ушел. Каратели, прихватив с собой всю деревенскую живность, покинули Застаринье. Подобрав по дороге раненного парня, вместе с соседями я побежала в сторону Козловичей на хутор к знакомым. В Застаринье мы вернулись лишь к вечеру, застав там только пепелище. Стоял невыносимый смрад и треск от пожара. Живые хоронили погибших, тела многих из которых обгорели до неузнаваемости. Под яблоней в саду соседи помогли похоронить моих родителей, сестру и брата.”
Напярэдаднi 1 мая 1943 г. у партызанскi атрад Стралкова прыбыла з Гарадзiшча падпольшчыца Ганна Бабушкiна i паведамiла, што гiтлераўцы рыхтуюць супраць партызан i мiрнaгa насельнiцтва карную аперацыю. Партызаны вырашылi падрыхтавацца да гэтай аперацыi. Яны разгрупавалiся па тэрыторыi раёна, прыкрываючы галоўныя дарогi. У в. Застарынне засталося некалькi ўзводаў з атрада Стралкова. Першы дзень свята прайшоў спакойна. Пасля мiтынгу партызаны разышліся па хатах. Ноч таксама прайшла без асаблівых здарэнняў. Наступіла раніца 2 мая. Меркаванне, што карнай аперацьі не будзе, яшчэ больш узмацнілася. Гэта і з’явілася прычынай таго, што напад 57-га карнага батальёна немцаў, падмацаванага спецыяльнымі падраздзяленнямі, быў нечаканым.
Пасля першых стрэлаў, партызаны выбеглі з хат, кінуліся да вышыні пасярэдзіне вёскі i занялі абарону. Карнікі пачалі абстрэльваць хаты, агароды i перайшлі у наступленне. Партызаны адкрылі аўтаматны i кулямётны агонь, закідалі ворага гранатамі. Першая атака была адбіта. Але сілы ў ворага былі большыя, чым у партызан. На ix пазіцыі абрушыўся агонь з мінамётаў, а затым немцы паўкругам абступілі вышыню i пачалі атаку з некалькіх напрамкаў. Чвэрць гадзіны цягнуўся няроўны бой. Чатырнаццаць абаронцаў Застарыння загінулі на гэтай вышыні, у тым ліку Іван Фядотаў, Канстанцін Герасшвілі, Пётр Гарбунчук, Іван Зайцаў, Дзмітрый Паноў i іншыя. Тыя, што засталіся жывымі, забраўшы з сабой пяцярых параненых таварышаў, адступілі.
Фашысты захапілі вёску i учынілі жорсткую расправу над яе жыхарамі. Уcix, уключаючы дзяцей, заганялі ў хаты па 15 — 20 чалавек i расстрэльвалі, а затым аблівалі бензінам i падпальвалі. Пачалося масавае знішчэнне людзей. У выніку гэтага былі забіты 382 чалавекі, у тым ліку 70 дзяцей ва ўзросце да 10 гадоў.
Відавочнік застарынскай трагедыі, жыхар вёскі Васіль Лянько ў cвaix успамінах расказваў, як гэта было. Ён быў у лесе, калі ў вёсцы пачаўся бой. Вечарам, калі спыніліся стрэлы, ён прабраўся ў вёску даведацца, хто застаўся жывым з яго сям’i. В.Лянько успамінае: «Я агародамі прайшоў у нейкую хату. Пахла гарам. Гарэлі пабудовы, платы, запасы торфу, бярвенні. Я асцярожна ўвайшоў у ceні. Пры слабым водбліску пажару, я спачатку нічога не мог бачыць. Тады запытаўся: «Хто тут?» На мае запытанне адгукнулася Каця Фурса. Я яе адразу ж пазнаў па голасе. Яна прасіла піць i стагнала. Спатыкнуўшыся, я наступіў на нешта i упаў, але тут жа заўважыў, што на падлозе ляжалі людзі. Яны ўсе былі з нашай вёскі i мёртвыя. Сярод ix былі i дзеці. Каця прасіла паклікаць мужыка ці бацьку, не пакідаючы стагнаць. Яна не ведала, што мужык, бацька i усе яе дзеці былі забіты, а хата спалена. Яе з вуліцы разам з іншымі загналі ў гэту хату i абстралялі з кулямётаў. Яна прасіла зняць з яе мёртвую жанчыну, якая абцяжарвала ёй дыханне. Каця ўвесь час стагнала, у грудзях у яе нешта хрыпела, валасы i твар былі заліты крывёй. Я прынёс з рэчкі вядро вады, даў ёй піць, адцягнуў ад трупаў i пайшоў шукаць яе родных. Калі я прывёў Кацінага брата, то яна ўжо была мёртвай. Яе пахавалі разам з усёй сям’ёй».
За адзін дзень у Застарынні з’явіліся новыя могілкі са свежымі адзіночнымі i групавымі магіламі. Некалькі дзён усё яшчэ адшуквалі мёртвых людзей, забітых у агародах, утопленых у рацэ, на пажарышчах. Мноства абгарэлых касцей, не распазнаных нікім, вырашылі пахаваць у брацкай магіле.
Колдычево
В годы Великой Отечественной войны на территории Беларуси оккупационными властями было создано более 260 лагерей смерти, их филиалов и отделений. На территории современной Брестской области самым крупным лагерем для гражданского населения являлся Колдычевский.
Концлагерь открыли в 1942 году. Его территория ограждалась несколькими рядами колючей проволоки, дзотами, вкопанными в землю танками, прожекторами. Для узников соорудили и кое–как приспособили многочисленные холодные помещения. Специально выстроили двухэтажное кирпичное здание тюрьмы. В двухэтажном деревянном доме жили комендант и охрана, здесь же размещалась камера пыток, где жертв подвергали страшным истязаниям. Им прокалывали язык, загоняли иголки под ногти, подвешивали, растягивали мышцы, ломали пальцы рук и ног, избивали резиновыми дубинками, лили воду в нос, сдавливали голову специальным станком, вырезали ножами куски тела и кололи штыками, ставили голыми ногами на раскаленную сковородку, рвали волосы, натравливали специально выдрессированных собак... В лагере для узников установили голодный режим при одновременном непосильном, изнурительном труде, свирепствовали массовые эпидемии. О медицинской помощи нельзя было и мечтать, наоборот, делалось все, чтобы болезни распространялись все больше и больше, а смертность росла. Узники работали по 10 — 12 часов в сутки в неимоверно тяжелых условиях на добыче торфа в ледяной воде, а также в цехах — по изготовлению кирпича, мыловаренном, столярном, кожевенном, бондарном, сапожном, портняжном. Спали на нарах в 3 — 4 этажа на тонком слое соломы. Жилые постройки в зимнее время не отапливались. Кормили «баландой» — заваренной в воде ржаной мукой. То, что называлось «хлебом», выдавалось по 150 г на человека, а с 1944 года — по 140 г в сутки. Общение заключенных с внешним миром запрещалось.
В Барановичском районе на месте захоронений узников Колдычевского лагеря смерти 3 июля 2007 года был открыт памятник жертвам геноцида - представителям трех религиозных конфессий: иудеям, католикам и православным.
Памятник представляет собой трехстворчатую арку, на которой установлены звезда Давида, православный и католический кресты. В открытии этого уникального, единственного в Беларуси памятника приняли участие представители местной администрации, Союза архитекторов Беларуси, члены еврейских общин республики, католической общины и местные жители. Каждый год появляются новые памятники, открываются новые мемориалы и мемориальные доски. Память о тех страшных днях будет жить в сердцах людей еще долгие годы.